Сочинения: Шолохов М.А.

Сочинение по произведению на тему: Одержимый боец коммунизма и романтический мечтатель (образ Макара Нагульнова в романе «Поднятая целина»)

Незабываемый образ Макара Нагульнова, преданного партии коммуниста, одержимого идеей всемирной революции, создал Михаил Александрович Шолохов в романе “Поднятая целина”. Макар — беспредельно преданный партии человек, он резкий и порывистый, очень нетерпеливый. Сейчас и сегодня он хочет добиться всеобщего счастья и благополучия. Он люто ненавидит врагов советской власти, видя все зло в частной собственности. На слова Давыдова об организации колхоза Нагульнов с восторгом отвечает: “Это — дюже верная мысля: всех собрать в колхоз. Это будет прелесть, а не жизнь!” Во время гражданской войны Нагульнов “рубил гадов беспощадно”, был награжден орденом Красного Знамени, и теперь коллективизацию он воспринял как новый призыв к бою. “Я зараз, дорогой товарищ, как во дни гражданской войны,— говорил он Давыдову,— как на позиции. В землю надо зарыться, а всех вовлечь в колхоз”.
Нагульнов — романтик, мечтающий о мировой революции, он напоминает героя светловской “Гренады”. Но в стремлении к светлой мечте Макар порой отрывается от действительности. На фразу Давыдова, что за убой скота нельзя расстреливать, Макар закричал: “Загубите вы, такие-то, мировую революцию!” нагульное не сомневается ни в одной своей мысли, ни в одном действии, порой совершает грубые политические ошибки, вредящие делу коллективизации. Виной тому не только его малограмотность, но и провокационные действия врагов. Он бьет Банника в ответ на фразу того, что лучше отдать семенной хлеб свиньям, чем засыпать в общественный амбар. Нагульнов не может вынести, когда слышит оскорбления и насмешки в адрес того, что ему дороже жизни. На шутку Банника над социализмом Макар грозно говорит: “Ты шути, да знай меру! За социализм самый цвет людей погиб, а ты, дерьмо собачье, над ним вышучиваешься? Удались зараз же отседова, контра, а то вот дам тебе в душу, и поплывешь на тот свет”.
Но Макар умеет и признавать свои ошибки. Теперь Нагульнов сам призывает не гнаться за дутыми процентами коллективизации, а укреплять колхоз, очищая его от бездельников и тунеядцев.
В романе даны сцены, показывающие Нагульнова в личной жизни. Он глубоко любит Лушку, хотя прячет свое чувство за аскетической суровостью. “Я ведь заостренный на мировую революцию,— говорит он Давыдову.— Я ее, любушку, жду... А баба мне — тьфу и больше ничего”. Он освобождает Лушку из-под ареста и дает возможность уйти ей от ответственности. В оправдание он говорит Разметнову: “Молчи! Я ее все-таки люблю, подлюку...” Последним штрихом, характеризующим с этой стороны Макара Нагульнова, является сцена прощания его с Лушкой. “Макар, сходя со ступенек крыльца, небрежно кивнул ей на прощанье, Лушка, провожая его глазами, остановила на нем долгий взгляд, низко склонила в поклоне свою гордую голову. Выть может, иным представился ей за эту последнюю в их жизни встречу всегда суровый и немножко нелюдимый человек? Кто знает...”
Погиб Нагульнов, как и жил, с разбегу, опрометчиво кинувшись на врагов советской власти. Скупой, но сердечной фразой Шолохов высказывает свое отношение к герою: “...вот и отпели донские соловьи дорогим моему сердцу Давыдову и Нагульнову, отшептала им поспевающая пшеница, отзвенела по камням безымянная речка, текущая откуда-то с верховьев Гремячего буерака... Вот и все”.
Можно соглашаться или не соглашаться с автором в его трактовке героев, но одного нельзя — вычеркивать прошлого. Твардовский был прав, говоря:

Кто прячет прошлое ревниво,
Тот вряд ли с будущим в ладу...